Так как чемпионат борьбы - обыкновенное театральное предприятие, то и артисты для него комплекуются на тех же основаниях, как и в драме.

"Настоящий международныый чемпионат", как метко однажды выразился перед борьбой арбитр, составлен очень умело: все амплуа замещены.

Роли распределяются так:

Лурих - первый любовник (неврастеник).

Поспешиль - второй.

Анверс - резонер.

Муханура - комик.

Карнацкий - злодей.

Соловьев - простак.

Бредихин - энженю-драматик.

Циклоп - комическая старуха.

Изандо и Сиргуль - на выходах ("лошади поданы", "чай подан" и т.п.).

Режиссер - Лурих, суфлер - Мишин.

У устроителей чемпионата есть только одна цель, одна мысль - как можно больше растянуть время, назначенное для борьбы: каждый день часа на два. Если бы устроители об этом не заботились, то все пары переборолись бы в один вечер.

Мы знали одного очень симпатичного, но слабого, хилого атлета, вид которого возбуждал всеобщую жалось и сочувствие. Его впалая грудь, худые бока и изможденное лицо наводили многих на христианскую мысль - определить его в санаторию, но как-то так случилось, что определился он в чемпионат борьбы.

На второй же вечер этот честный, простодушный человек подошел к организатору борьбы и предложил ему следующее:

- Я знаю, вы распорядились, чтобы мой противник положил меня только после двенадцатой минуты... Зачем это? Зачем тратить напрасно время, которое послано нам Всевышним, которое так дорого, и которое мы должны употреблять с большей пользой. Сделаем так: выйдем на арену, я пожму противнику руку и лягу сам на обе лопатки. Пусть судьи признают меня побежденным.

И что же сделал организатор борьбы? Послушался здравого совета? Нет, он напал на хилого атлета, раскричался, заявил, что он не хочет зря платить деньги разным дармоедам и тут же отдал распоряжение противнику хилого борца - положить его только на девятнадцатой минуте.

Хилый атлет стал бороться, и несколько раз во время борьбы хотел потихоньку лечь на обе лопатки...

Но противник ему попался опытный: он зорко следил за движениями хилого, и едва тот качался лопатками ковра, противник закладывал какой-нибудь нельсон и спасал несчастного, переворачивая его на живот.

Положен был хилый на девятнадцатой минуте странным приемом: он просто зацепился нечаянно одной ногой за другую и упал на спину.

Победителю публика устроила овацию. И было за что: за кулисами он признавался, что никогда не приходилось ему вести более трудной борьбы - кажду секунду нужно было зорко следить, чтобы противник не лег на ковер из простого ехидства и лени.

Вот каким образом устроители чемпионата растягивают борьбу вместо одного вечера на целый сезон.

Растягивание времени замечается даже в мелочах: парад борцов, представление их публике и демострирование запрещенных приемов.

Стоит только выйти атлетам, как арбитр начинает топтаться на месте, мямлить и тянуть слова.

- Настоящий международный чемпионат... устраивается... для борцов... стра... золотой пояс...

Говорит долго-долго.

Затем знакомит борцов с публикой, ухитряясь даже дать некоторым подробные характеристики...

- Эгеберг! Победитель знаменитого Арвид Андерсона, один из лучших техников...

- Лурих! Чемпион мира. Пользуется отличным успехом у женщин. Имеет тридцать пар трико, не считая букетов! Лурих... Не кривляйся.

- Циклоп! Питается сырым мясом и имеет тяжелый характер. Недавно в Галиции умерла его тетка, почему он и просит у публики снисхождения. Циклоп! Алле! Кланяйся публике.

- Муханура! Питается гаоляном. Сын манжурских полей, орошенных в свое время кровью двух великих держав. Дитя природы. Тоже просит у почтеннейшей публики снисхождения, по причине сильного опьянения на почве рождения сына.

Так, в праздной болтовне, проходит минут десять. Начинается демонстрирование запрещенных приемов:

- Запрещаются следующие приемы: бра америкен; удары о пол головы противника, сделавшего мост; сдавливание горла; выкалывание глаз; вырывание ноздрей; вырезывание ремней из спины противника; оскорбление памяти предков противника; получение из банков денег по фальшивым векселям; хранение нелегальной литературы и - продажа напитков на вынос в незапечатанной посуде по вольной цене. Арбитр долго еще перечисляет запрещенные приемы, а время идет...

Конечно, при желании время можно растянуть еще больше: когда борцы сходятся и пожимают традиционно друг другу руки, один может сделать неприятно удивленное лицо и прикинуться, что он встретился с противником впервые.

- Как?! И ты здесь в чемпионате? Вот не ожидал! Сколько лет, сколько зим! Ну, как поживаешь? Давно видел Поддубного?

И, усевшись на ковре, оба поведут оживленную беседу о прошлом, прерываемые негодующими криками нетерпеливой публики.

Конечно, скудность фантазии борцов мешает им проделать вышеозначенный прием, и они ограничиваются тем, что возятся бесплодно на ковре, заботливо предостерегая друг друга от падения на обе лопатки раньше срока.

Время от времени борец "возмущается некорректностью противника". Этот прием заключается в следующем: один борец хватает другого за нос или дергает за ухо... Потерпевший делает оскорбленное лицо и нервно подходит к судейскому столу, вступая с судьей в тихий энергичный разговор, прерываемый размашистыми жестами.

Борец. - Когда же вы отдадите мне три рубля, которые занимали на один день (указывает рукой на противника и касается свого уха).

Судья. - Ей-Богу, сегодня нет. Завтра отдам. (Качает укоризненно головой по направлению другого борца).

Борец. - Вы каждый день говорите завтра, а я что-то своих денег не вижу (грозит кулаком противнику и показывает рукой за кулисы, подчеркивая этим, что уйдет и бороться с таким человеком не будет).

Судья. - Завтра у меня маленькая получка, и я отдам. (энергичный жест рукой по направлению к ковру).

Публика (волнуясь). - В чем дело?

Арбитр (приближаясь к рампе). - Борец Соловьев заявляет судье, что он отказывается от борьбы с грубым Корнацким. Судья обещал сделать Корнацкому выговор за некорректность.

На эти переговоры уходит минут пять. Время подползает к "полицейскому часу".

Противники снова сходятся, но арбитр не дремлет:

- Одна минута перерыва!

Ох... Почему не:

- Один год перерыва?!

Почему не:

- Десят лет перерыва?!

Как бы хорошо все отдохнули.